Как бы в ответ на все ширящееся распространение григориан­ского хорала по Западной Европе со временем, сначала в более скромной форме, затем явственнее, там стали проявляться анти-

39

григорианские тенденции. Подобно тому как революционная оппо­зиция против феодализма получала тогда выражение в ферме богословских ересей (что подчеркивает Маркс) — так и внутрен­нее противодействие феодальной церкви выражалось, в частности, в стремлении отступить от канонизированных форм ее искусства, сколько-нибудь обойти их, дополнить, нарушить, пересмотреть. Стоит лишь вдуматься в масштабы действия григорианского хора­ла, охватившего огромные по тому времени территории с самым различным народонаселением, — чтобы представить, насколько он мог быть далек и труден даже церковным певцам иных школ, не говоря уж о церковной пастве. Чужой язык, непривычные на, местах мелодии, строгая регламентация всего годового круга пения несомненно затрудняли продвижение григорианского хорала в да­лекие от Рима края. К тому же точной фиксации напевов еще не было и их приходилось усваивать буквально с голоса опыт­ных певцов, прибывающих со своей миссией в те или иные храмы и монастыри. Естественно, что в таких исторических условиях, когда отвергнуть церковное установление было на местах не по силам, а бескомпромиссно принять его трудно, должны были возникнуть попытки хотя бы внутреннего переосмысления того, что приходило и насаждалось извне. Ранние антигригорианские тенденции заро­дились уже в IX веке в монастырской среде. Последнее было естественно в то время, когда крупные певческие школы сло­жились в Санкт-Галленском монастыре в Аллемании, в Меце во Франконии, когда из монастырей выходили многие средневе­ковые ученые (в частности, музыкальные), поэты, писатели.

Слабое развитие городской жизни, духовный характер науки и образования, относительно устойчивый уклад монастырского бытия в пору беспрестанных междоусобиц — все это способство­вало выдвижению монастырей в качеств весьма своеобразных очагов средневековой культуры. В монастырях была сосредоточена письменность (в то время как вокруг них мало кто владел даже грамотой), монастыри частично уберегли наследие античной образованности. Из монашеской среды вышли и деятельные му­зыканты, которые заслуживают признания как первые компози­торы средневековья, чьи имена сохранились в истории, — среди них крупнейший Ноткер Заика (Бальбулус). С его именем связана раз­работка особого рода музыкально-поэтических образований, воз­никающих первоначально как бы «изнутри» григорианского хорала и получивших название секвенций (не в том смысле, как мы обыч­но понимаем этот музыкально-теоретический термин).