Осознать внутренний смысл этого явления, видимо, невозможно, если не привлечь к этому традиционные христианские представления о падшем характере человеческой природы. В этом состоянии, как свидетельствует святоотеческая традиция, высшие силы и способности человека находятся в неком извращенном состоянии. Святитель Игнатий Брянчанинов писал по этому поводу, что природные свойства человека, находящегося в состоянии грехопадения таковы, что любое развитие его способностей сопряжено с опасностью развития и углубления его падшего состояния, опасностью подчинения человека "антилогосному", демоническому началу (1905, с. 45). Свет падшего человеческого естества, по словам св. Игнатия, впоследствии обращается во тьму (1905, с. 45). Именно это обращение и наблюдается в ходе "эволюции" музыкального творчества от "логосно ориентированных" форм к "антилогосным". Подобная "антилогосная" музыка самим фактом своего существования свидетельствует о падшем характере человеческой природы, о несовершенстве "природного добра" человека. С этим "природным добром" можно соотнести логосно-ориентированную музыку. Но такая музыка не имеет четкой границы, отделяющей ее от "антилогосных" музыкальных форм. В частности, это проявляется в возможности существования разной степени положительной реакции растений на музыку, в отсутствии всякой реакции, и, наконец, в отрицательной реакции (Дубров, 1990, с. 16).

В христианской антропологии представления о падшем характере человека органически дополняют учение о наличии в нем образа и подобия Божия. При этом, представления об образе и подобии Божием в человеке являются чем-то более первичным и более фундаментальным. Они же и гораздо легче выявляются из закономерностей музыкального творчества. Но из этого вовсе не следует второстепенность и малозначимость представлений о состоянии грехопадения человеческого рода. Они имеют не меньшее практическое значение, и их игнорирование, безусловно, способно вызвать дезориентацию человека в его личной и общественной жизни.