Что же могла упустить европейская философская мысль в своей многовековой истории, если в настоящее время она настолько же далека от понимания проблемы музыкального творчества, как и древние пифагорейцы?

Одной из характерных тенденций западноевропейского мышления последних столетий можно, вероятно, назвать имперсонализм, то есть обезличивание (Лосев, 1991, с. 215). Богатство живой человеческой личности осталось за рамками западноевропейского рационализированного миропонимания, ставшего в какой-то мере мировоззренческой основой всей современной цивилизации. Вместе с этим за рамками современного научно-философского мировоззрения, видимо, оказалась и возможность понимания проблемы творчества, в том числе творчества музыкального. Понять закономерности последнего можно, по-видимому, лишь тогда, когда нам станет доступно понимание сущности самого человека.

Человек всегда задумывался о той тайне, присутствие которой он в себе ощущал. Последние столетия были названы эпохой гумманизма, эпохой обращенности человека к самому себе.

В последние десятилетия стали слышны высказывания о наблюдаемом в настоящее время "антропологическом буме", "антропологическом ренессансе" и "антропологическом повороте в философии" (Гуревич, 1995, с. 3). Однако, несмотря на все это, сущность человека ускользает от понимания современных исследователей. В настоящее время нисколько не потеряли свою актуальность слова Макса Шелера, произнесенные им еще в 1928 году: "В наши дни человек стал для себя более проблематичным, чем когда-либо раньше... Мы теперь не имеем сколько-нибудь ясной и содержательной идеи человека. Увеличилось число частных наук, изучающих человека, но это больше запутало и затемнило, чем прояснило наше представление о человеке" (цит. по: Цанер, 1995, с. 160).

Другой исследователь - Габриэль Марсель - отмечает, что "чем больше мы толкуем и пишем о "личности", тем больше мы теряем ту конкретную реальность, о которой пишем, утрачиваем наше интуитивное знание о человеке" (там же, с. 160).

Итак, перед нами довольно парадоксальная ситуация: чем больше человек задумывается о себе, тем непонятнее для самого себя он представляется. Этот парадокс распространяется и на частные антропологические аспекты, в том числе на проблематику творчества. При этом, утрата интуитивного знания о себе самом является не только итогом "антропологического ренессанса" последних десятилетий, но и более глобальных имперсонолистических тенденций, широко распространившихся в западноевропейском мышлении в последние столетия - в ту эпоху, которую принято называть эпохой гуманизма.