ко НЕЗАВИСИМ, что его песни все-таки слушали. И тем, кто слу­шал внимательно - в основном это были его друзья, знакомившиеся с этими песнями на домашних выступлениях в узком кругу, мгно­венно становилось ясно, что это подлинные шедевры, к примеру, «Детка», «Ода ванной комнате» и другие - просто гениальные пес­ни, просто РОК-Н-РОЛЛ.

«Все братья - сестры» были набором первоклассных песен, на­стоящих хитов - что у Б.Г., что у Майка. Качество материала впол­не соответствовало качеству исполнения - если говорить только о пении, то это, пожалуй, самая лучшая вокальная работа Б. Г. Он и открывал альбом отличной, энергичной и в меру философской пес­ней «Я думаю, ты не считал себя Богом...», а запись была просто блеск! Из всего того, что Борис наиграл на гитаре, отчетливо слыш­ны на пленке только две ноты, ощущение такое, что используются только имеющиеся в наличии струны «Ля» и «Ре» - остальные зву­ки идут красивым ненавязчивым фоном, и Фил Спектор умер бы от зависти, услышь он такую скромную аранжировку...

Технология записи «всех братьев...» была вполне оригинальной и свежей: во чистом поле, что характерно, неподалеку от Штаба Ре­волюции (Смольного института благородных девиц), на берегу зна­менитой реки стоял магнитофон «Маяк» с ненаправленным микро­фоном, а рядом сидели на травке Михаил Васильевич Науменко и Борис Борисович Гребенщиков и играли на уникальных гитарах. Так что фоном к их музыке служили естественный шорох травы и натуральный плеск реки. Все это прекрасно отвечало академичес­кому исполнению первой песни Б.Г. Но все на свете заканчивается, и когда стих последний звук одной из струн Бориса, в пасторальную идиллию окрестностей Смольного ворвался, сметая тональность и расшвыривая во все стороны несколько нот, составляющих про­стенькую мелодию, ворвался с сознанием собственной силы и пра­воты резкий гнусавый голос. Голос героев Хемингуэя, Ремарка и Олдинггона, голос Аль Пачино и Алена Делона, голос человека в черных очках, с руками, засунутыми в карманы длинного плаща, и с вечной сигаретой в углу рта. Он был настолько убедителен, что, кажется, убедил даже Бориса - в следующей песне Б. Г. вдруг ни с того ни с сего сыграл совершенно безумное соло на гармошке, все состоящее из одной воющей протяжной ноты - у-у-у-у... А Майк все продолжал и все глубже погружался в образ одинокого волка - «Ви-нооооуу... киноооууу... биллиа- аааааард...»