Илья Смирнов

Эта история уже достаточно хорошо известна. Я входил в та­кую группировку людей, которые собрались около 1980-81 годов вокруг студенческого клуба «Рокуэлл Кент» в МИФИ, первона­чально никак не связывал свои цели и задачи с музыкой. Я был приглашен туда в качестве специалиста по изданию подпольных журналов, не уточняя направленности. И хотя специалистом я был довольно хуевым, то единственное, чего мне удалось добиться, это то, что меня-таки забрали. Но учитывая то, что у нас «вор в зако­не» - это человек, который не вылезает из тюрьмы, в отличие от западных представлений о профессиональном преступнике, мо­жет быть, я действительно был специалистом. Во всяком случае, нам удалось наладить издание журнала «Зеркало», от которого пошли «Ухо» и «Урлайт». И только потом, после того, как мы столкнулись с абсолютной неспособностью богемно-литератур-ной интеллигенции что бы то ни было делать, в частности, изда­вать журнал, мы переквалифицировались на рок-музыку, чему способствовал человек по имени Володя Литовка, арестованный впоследствии по делу Романова в начале 1984 года. Он как раз пришел на одно из маразматических этих заседаний и сказал, что если журнал будет уделять половину своего внимания рок-музыке, то он берется вместе с товарищами по дискотеке наладить рас­пространение и изготовление журнала, что и было сделано. Так сложился наш забавный коллектив. А я тогда, кроме Макаревича, вообще ничего не знал в советском роке и поинтересовался, что это такое, «советский рок»? Мне сказали, ну, как же, мол, есть, например, такой Гребенщиков. Таким образом, в качестве пол­предов к нам попали сначала Гребенщиков и Дюша, которых туда ангажировал Троицкий, который у нас официально значился в бу­магах как «ведущий семинара «Искусство и коммунистическое воспитание», которые мы сдавали в партком. Журнал, собствен­но, и выходил в качестве стенгазеты при этом семинаре. Ну, всем было достаточно понятно, что это такое, и поэтому, когда клуб за­крывали, то перед носом у президента трясли последним номером «Зеркала», где были напечатаны стихи Звездочетова: «Приветст­вую вырождающиеся нации - в них сладостная нега и гниль арис-токрации, а так же вершина человеческого общения - половые из­вращения». Говорили в парткоме: «Что, сука, это и есть твое ком­мунистическое воспитание?!» Таким образом, мы вышли на Гре­бенщикова, а Гребенщиков, в свою очередь, очень рекламировал Майка. На памятном своем концерте в НПО «Норпласт» на за-