ше этих текстов просто никто не мог расслышать.

Редакционные комментарии. Майк, конечно, уникальный раз­долбай. Включить в последний момент в группу еще один инстру­мент фоно, который помимо ритм-гитары, собственно, и делает музыку - это не что иное, как самая натуральная халява. Естес­твенно, без всяких предварительных репетиций. Но я сильно подо­зреваю, что Майка за весь этот бардак, сопутствующий ему почти всегда, тоже любят. Дело в том, что он внешне много проще дру­гих музыкантов и на сцене не шоу делает, а является самим собой. Но основной повод любви к нему в том, что творчество его наро­дно (только без всяких параллелей, пожалуйста), хотя бы в город­ском смысле.

По поводу старых программ так, и Леви не очень новые песни пел, и нет ничего удивительного в том, что музыкант на конкурсе делает то, что считает лучшим в своем творчестве. К вопросу о текстах - или публика знает их наизусть, или никто ничего не мог понять. И что ироничного в решении жюри - непонятно, потому как если такой приз есть, то кому его давать, как не Майку? Не говоря уже о том, что эти тексты, распечатанные и залитованные, были у членов жюри перед носом. Что касается ужасающей «Хи­росима все еще пылает, Хиросима все еще горит», исполненной Александром Петровичем Донских - ну, если без антивоенной песни на фестиваль не пускают... В школе тоже заставляли корот­ко стричься и носить форму.

Фестивальные хроники: 2 фестиваль, май 1984, ЛМДСТ. Алек Зандер. Из статьи «Быстрые заметки».

«Рокси» N7.

Майк, появившись на сцене, с ходу кинулся в «Белую ночь, бе­лое тепло», и с этого момента на фестивале и возникла атмосфе­ра праздника, началось то, ради чего мы все, собственно, и собра­лись. Начался рок. Выяснилось, что кроме «Зоопарка» никто рок-н-ролльную музыку как таковую играть не умеет. Майк это настоящий, корневой человек. А надо сказать, что сложностей у него было, что называется, до фига. Уже довольно давно все при­выкли к тому, что «Зоопарк» на записях - это одно, а на концер­тах - совершенно другое (постоянная халява, лажа и т.д.). Нор­мального живого звучания, по крайней мере в Ленинграде, Май­ку никак не удавалось добиться. Причина была ясна всем. Нако­нец, ее заметил и Майк и внес некоторые изменения в состав