Нужно спать, но спать лень.

Хочется курить, но не осталось папирос,

Я боюсь спать, наверно, я трус,

Денег нет, зато есть пригородный блюз.

Какая-то мадам звонит мне третий раз, От нее меня тошнит, тошнит уже не первый час. Я говорю ей: «Ненавижу, не люблю и не хочу». Я говорю: «Меня здесь нет, я давно ушел к врачу».

Разбиваю телефон, иду пить самогон. Хочется курить, но не осталось папирос, Я боюсь пить, наверно, я трус, Денег нет, зато есть пригородный блюз.

Часы пробили ровно одиннадцать часов, Венечка взял сумку с тарой и без лишних слов Одел мой старый макинтош и тотчас был таков, Вера слезла с чердака чтоб сварить нам плов.

Двадцать лет, как бред,

Двадцать бед - один ответ,

Хочется курить, но не осталось папирос,

Я боюсь жить, наверно, я трус,

Денег нет, зато есть пригородный блюз.

Я боюсь думать,

Я боюсь спать,

Я боюсь пить,

Я боюсь жить.

Наверное я трус - ну и что же.

Денег нет, зато есть пригородный блюз!

СЕДЬМОЕ НЕБО

Ты сидела и скучала в мягком свете свечей,

И чей-то рок-н-ролл мешал тебе заснуть.

Я сказал тебе: «Пойдем со мной». И ты пошла.

Даже не спросив, куда лежит мой путь.

И вот мы пришли, скажи, куда мы пришли?

Ты говоришь, что это рай. А не надо так шутить!

Здесь слишком грязно, здесь слишком темно,

Здесь слишком много дверей, но мне никак не уйти.

И ты тянешь меня на седьмое небо, Постой, зачем? Я там был и не раз. Ты тянешь меня на седьмое небо, Постой, не сейчас, может быть, в другой раз.

У, ты красивая вещь из тех, что ставят на каминную полку,

Ты не умна и не глупа, ты - никто, но что же из того?

Из всех нас слишком мало толку.

Я прошу тебя: давай не будем лезть друг другу в душу,

Искать напрасно то, чего нет.

Зачем же усложнять, ведь мы так дружно делим

Портвейн, телевизор, сортир и обед.

Ты тянешь меня на седьмое небо, Постой, зачем? Я там был и не раз, Ты тянешь меня на седьмое небо, Постой, не сейчас, может быть, в другой раз.