Если лонга делилась на три бревис, а бревис — на три семи­бревис, то это обозначалось как tempus pertectum (совершен­ный), prolatio major (то есть большое) и обозначалось зна­ком  . Мы могли бы понять это как размер девять четвертей.

Если лонга делилась на три бревис, а бревис на две семибревис, то темпус оставался совершенным, a prolatio изменялось (tempus perfectum, prolatio minor), что указывалось знаком

Для нас это три вторых. Если лонга делилась на две бревис,

а бревис на две семибревис, то деление признавалось несовер­шенным (tempus imperfectum, prolatio minor) и обозначалось

как  . Это соответствует нашим четным размерам. Наконец, лонга могла разделяться на две бревис, а бревис на три семи­бревис  — аналогично нашим шести четвертям.

Так в XIII веке обоснование и введение мензуральной нотации обозначило признание переворота в области профессионального музыкального искусства. То, что ранее было в действительности характерно для бытовой музыки, для лирики трубадуров, вообще для песни и танца, но что не проявлялось в той же мере в гри­горианской мелодике, — организованное ритмическое движение восторжествовало повсюду, где существовало нотное письмо. По всей вероятности, эта активность теоретической мысли, учитываю-

87

щей насущные требования музыкальной практики, во многом связана и с творческой школой Нотр-Дам, и с оживлением меж­дународных научных связей благодаря парижскому университету. Показательно, что в разработке проблемы ритма и его нотной фиксации приняли участие не только французские, но и англий­ские музыканты, — как бы по аналогии с тем, что, видимо, англи­чане занесли в Париж традицию пения параллельными терциями («гимель»), которая в некоторой мере уже оказала свое действие на склад многоголосия у Леонина и Перотина.

Развитие многоголосного письма, характерное поначалу для церковного искусства, привело и к сложению новых музыкальных жанров как духовного, так и светского содержания. Следует, од­нако, сразу заметить, что принципы формообразования в новой многоголосной композиции все же не были вполне изолированы от тех принципов, которые к XIII веку утвердились в музыкально-поэтическом искусстве трубадуров, труверов и аналогичных им представителей новой светской лирики того времени. Сами мно­гоголосные жанры (кондукт, особенно мотет) еще не представляли собой в XIII веке нечто вполне откристаллизовавшееся, стабиль­ное. Процесс их формирования, по существу, не останавливался, и в ходе его они тесно соприкасались с формами многоголосия в церковной музыке, одновременно кое в чем осваивая и опыт светского бытового искусства.