189

Жоскен, использовавший мелодию «L'homme armé» при сочинении двух месс, написал свою четырехголосную chanson «L'homme armé»! С возрастающим интересом композиторов к принципу мессы-пародии их менее удовлетворяет григорианская мелодика, поскольку они стремятся найти многоголосный первоисточ­ник. В дальнешем наряду с chanson и вслед за ней был использо­ван мадригал в этом качестве; вошло также в практику пароди­рование композиторами собственных мотетов в мессе. Эта опора на образец, по существу, удерживается как принцип компози­ции (не взирая на отдельные исключения) до конца XVI века — вплоть до Палестрины и Орландо Лассо. Огромное внимание направлено на технику полифонического письма, на сложный контрапункт, на каноны разных видов, особые тайны и загадки прочтения нотной записи (в основном виде, с пропусками пауз, в иных длительностях, в иных соотношениях голосов и т. д.), нередко зашифрованные условными девизами от непосвященных. Далеко не все из этих технических ухищрений было слышно при исполнении и на деле оставалось своего рода профессиональ­ным, цеховым испытанием того или иного мастера. Вместе с тем на общей основе тематизма, принципов полифо­нического развития и формообразования, в композиторской прак­тике не могли не сказываться и индивидуальные отличия крупных мастеров, и большие или меньшие связи их, в частности, с Италией, и даже как бы внутренние направления, обозначающиеся в рамках творческой школы. Исследователи нередко усматривают в этом процессе, с одной стороны, линию Окегема, с другой — явные признаки влияния Жоскена. Разграничить то и другое нелегко, ибо к Жоскену сходились и линия полифонической виртуозности, и устремления к прояснению стиля. Так или иначе, в творчестве Пьера де Ла Рю, Агриколы, Марбриана де Орто преобладают линеарно-полифонические тенденции (при некоторых жесткостях у одного, ритмической изысканности у другого, контрапунктической сложности у третьего). И в то же время у Мутона, с его интересом к крупной полифонической форме и высоким уровнем мастерства, нет пристрастий к сплошной имитационности, а очевидны скорее внутренне-вариационные методы полифонического развития. Гар­моническое прояснение стиля характерно для Брумеля, хотя среди его четырехголосных месс (5 из них были изданы в Венеции, из самых первых образцов нотопечатания, в 1503 году) выделя­ется одна двенадцатиголосная. Не случайно у ряда крупных полифонистов, авторов месс и мотетов, порою носящих духовный сан, наиболее выделялись и приобрели долгую популярность их песни: у Бюнуа и Компера — их chansons, y Изаака — немецкая Lied «Insbruck, ich muss dich lassen». Это означало, что они верно почувствовали, уловили живой дух своего времени и сумели прео­долеть академические рамки крупных полифонических форм. Новое поколение нидерландских мастеров, работавших преи­мущественно во второй четверти XVI века и в начале его второй половины, уже как бы расслаивается: большинство композиторов